The Atlantic опубликовал статью «Игрокам нужен билль о правах», в которой раскритиковал современное положение вещей с правами игроков в онлайновых мирах. Поводом для нее стали недавние события с Diablo 3, которые заставили задуматься: достаточно ли хорошо Blizzard заботится о клиентах? Не нарушаются ли интересы игроков? Есть ли вообще у них хоть какие-то права? 

Старт Diablo 3 был, как вы помните, весьма шероховатым. Люди не могли пробиться к серверам, игроков накрыла эпидемия краж учетных записей, которую Blizzard отрицала, но от которой пострадала даже «Игромания». При всем этом разработчики запретили играть в офлайне и взяли под свой контроль торговлю виртуальными предметами. Конечно, всегда можно сказать «не нравится — не играйте», но правильно ли это? Почему-то при просмотре кино мы не подписываем никаких пользовательских соглашений, а если сеансы срываются, то кинотеатры возвращают деньги. С играми все иначе. Прав у игроков меньше. В статье приводится мнение журналиста Эдварда Кастроновы из Rock, Paper, Shotgun. Он заявил, что в последнее время игровые компании больше напоминают не киностудии, а правительства. Они навязывают свои правила, пользуясь тем, что игрокам труднее «проголосовать ногами», чем кинозрителям. Эдвард заявил, что «игроки уже не считают себя клиентами — они ощущают себя жителями виртуальных миров, жителями, наделенными правами». Идут и массовые протесты — достаточно вспомнить недавний скандал с концовкой Mass Effect 3. 

Когда же речь касается чисто онлайновых проектов, в которых к тому же замешаны реальные деньги, игроки могут уже перестать считать себя бесправными «клиентами» и перестать подчиняться драконовским «пользовательским соглашениям». Таким образом, возможно, очень скоро нас ждет взлет движения за онлайновые права с тем, чтобы жители виртуальных вселенных получили возможность законно противостоять любым попыткам компаний ограничить их. Виртуальные персонажи станут виртуальными гражданами, их собственность будет охраняться законом, и тогда массовые взломы учетных записей обернутся массовыми исками от тех, кто потерял свое цифровое добро.